Сединою одетый мхов,
Страхолюден, космат, суров, -
Вышел старый полюбоваться
Миром, где лишь леса теснятся.
Вышел в вольную высоту.
Вышел, флейту поднес ко рту,
Края жалкую наготу,
Где нигде ни огня, ни крова,
Озирая во мгле багровой.
Мир по нраву ему - пустой,
Где лишь вепря свирепый вой
Кратким летом в траве густой,
Да мальчишки играют в прятки,
Знать не зная лесной загадки.
Всюду в мире - другой уклад.
Флейта пела на старый лад,
Ибо шуток младых дриад,
Плача сойки, тоски шакала,
Чтобы песню вести, - хватало.
Но меняются времена.
Отступается старина.
Вот и флейта - теперь она
С ветром яростью не поспорит,
Ветерка теперь не оборет.
Ведь языческий сгинул дух.
Новый мир к старым песням глух.
Пан пал наземь, и взор потух;
Смял последний цветок рукою...
Петь? О чем же? Здесь все чужое!
Пан пал наземь, и взор потух;
Смял последний цветок рукою...
Петь? О чем же? Здесь все чужое!
Перевод В. Топорова
"... Надо обновить идею эллинизма, так как мы пользуемся ложными общими данными... Я наконец понял, что говорил Шопенгауэр об университетской философии. В этой среде неприемлема никакая радикальная истина, в ней не может зародиться никакая революционная мысль. Мы сбросим с себя это иго... Мы образуем тогда новую греческую академию... Мы будем там учителями друг друга... Будем работать и услаждать друг другу жизнь и только таким образом мы сможем создать общество... Разве мы не в силах создать новую форму Академии?.. Надо окутать музыку духом Средиземного моря, а также и наши вкусы, наши желания..."
Комментариев нет:
Отправить комментарий