.jpg)
Искусство примиряет человека с его уделом, но лишь в том случае, если это подлинное искусство, творящее прекрасные формы, способные на время дать человеку забвение своих страданий. Отличие от Шопенгауэра заключается в том, что взгляд на искусство у Морраса изначально политический: искусство либо служит цивилизации, либо ее разрушает.
Романтический нигилизм коренится в самой природе человека, хаотичного и аморального существа. Обуздать этот хаос необходимо разуму и традиции — этого требует уже инстинкт самосохранения. Но разум человека слаб, он должен опираться на нечто ему предшествующее и прочное. Кровь и почва, основывающаяся на них традиция представляют собой природную данность, столь же иррациональную, как и хаос страстей. Традиция способна направлять разум и волю, она делает человека человеком.
Однако никакой духовной традиции Моррас не знает — не только в смысле «традиционализма» Генона, но и с точки зрения католицизма. Церковь важна для него исключительно как социальный институт, который дисциплинирует души. Католичество «с его сенсуализмом, идеей телесной красоты, чувством земной любви, радостью по поводу всего природного» для Морраса ценно как некая современная форма язычества.
"... Надо обновить идею эллинизма, так как мы пользуемся ложными общими данными... Я наконец понял, что говорил Шопенгауэр об университетской философии. В этой среде неприемлема никакая радикальная истина, в ней не может зародиться никакая революционная мысль. Мы сбросим с себя это иго... Мы образуем тогда новую греческую академию... Мы будем там учителями друг друга... Будем работать и услаждать друг другу жизнь и только таким образом мы сможем создать общество... Разве мы не в силах создать новую форму Академии?.. Надо окутать музыку духом Средиземного моря, а также и наши вкусы, наши желания..."